первый после бога
Мои дети
Известная в России врач-ортодонт Наталия Валерьевна Старикова откровенно о себе, своей любви к профессии, детям и жизни в целом
Наш разговор не сразу попадает в диктофонную запись. Мы долго разговаривали с Наталией Валерьевной о судьбах пациентов, о Жизни и ее смысле, в итоге наш разговор пришел к общему мнению о том, все в наших судьбах происходит не за что-то, а для чего-то.
Наталия Валерьевна Старикова
- Наталия Валерьевна, расскажите немного о себе. Где вы родились, кто были ваши родители? Чем увлекались в школьные годы?
- Я студенческий ребенок - родилась в студенческой семье - мои родители учились в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Папа - военный, закончивший военную академию по специальности "Системы управления космическими аппаратами", мама закончила медицинский университет, но по специальности не работала - она занималась детьми и семьей. После окончания папиной академии мы вернулись в Москву. Семья по папиной линии - медики в нескольких поколениях. Именно это и сыграло определяющую роль в выборе моей будущей профессии и моей сестры. В детстве, как и большинство детей я увлекалась спортом, особо по душе мне были зимние виды - лыжи, коньки, фигурное катание. На коньках я до сих пор люблю кататься и с удовольствием это делаю.
Бабушка Наташа, врач на обходе в госпитале, 1942 год.
- Есть мнение, что медицина – это призвание. Мечтали ли вы стать доктором?
- Так как семья у нас медицинская в нескольких поколениях, то однозначно выбор профессии был очевиден. К окончанию школы у меня уже было четкое понимание, что я хочу поступать в медицинский институт. У моей бабушки было много интересных книг по медицине, а большая медицинская энциклопедия была одной из самых любимых. И была еще одна маленькая книжечка, выпущенная в дореволюционные времена, с исторической кириллицей "Косметические операции". Это было для меня очень увлекательным и интересным. И будучи еще относительно маленькой девочкой, я для себя решила, что буду челюстно-лицевым хирургом. У моего отца было много друзей-хирургов. И вот кто-то из них сказал мне, что чтобы стать челюстно-лицевым хирургом, нужно поступать на стоматологический факультет. Для меня это было удивительной и одновременно не очень приятной новостью - ведь стоматологов в народе как-то не очень любят даже при современном уровне медицины, а в то время - тем более. Но я решилась. Поступать я решила в Калининский государственный ордена дружбы народов медицинский институт, потому что в московских вузах был очень высокий конкурс, ну а в Калинине (ныне Тверь. - прим. ред.) жили наши родственники. Можно подумать, что там был мединститут - провинциального уровня, однако это не так: в 1954 году туда переехал первый ленинградский медицинский институт со всей профессурой, поэтому база знаний была потрясающая.
- Так как семья у нас медицинская в нескольких поколениях, то однозначно выбор профессии был очевиден. К окончанию школы у меня уже было четкое понимание, что я хочу поступать в медицинский институт. У моей бабушки было много интересных книг по медицине, а большая медицинская энциклопедия была одной из самых любимых. И была еще одна маленькая книжечка, выпущенная в дореволюционные времена, с исторической кириллицей "Косметические операции". Это было для меня очень увлекательным и интересным. И будучи еще относительно маленькой девочкой, я для себя решила, что буду челюстно-лицевым хирургом. У моего отца было много друзей-хирургов. И вот кто-то из них сказал мне, что чтобы стать челюстно-лицевым хирургом, нужно поступать на стоматологический факультет. Для меня это было удивительной и одновременно не очень приятной новостью - ведь стоматологов в народе как-то не очень любят даже при современном уровне медицины, а в то время - тем более. Но я решилась. Поступать я решила в Калининский государственный ордена дружбы народов медицинский институт, потому что в московских вузах был очень высокий конкурс, ну а в Калинине (ныне Тверь. - прим. ред.) жили наши родственники. Можно подумать, что там был мединститут - провинциального уровня, однако это не так: в 1954 году туда переехал первый ленинградский медицинский институт со всей профессурой, поэтому база знаний была потрясающая.
— Когда вы решили стать ортодонтом и почему?
— Будучи студенткой 1-го курса, первое место, куда я попала, получив студбилет - в колхоз, на картошку. Наш руководитель, доцент кафедры детской стоматологии по специальности - ортодонт в первый же выходной день прочитал нам лекцию "Введение в специальность". Он рассказал про все стоматологические специальности, которые вообще существуют. Для меня это было таким откровением, что в ортодонтии можно двигать зубы, делать специальные аппараты, винты ставить, лигатуры. Меня это настолько заворожило, что вернувшись домой, я отрапортовала отцу и маме - я буду ортодонтом! Мои родители, кажется, выдохнули.
— Почему вы выбрали детскую ортодонтию, а не пошли лечить взрослых?
— На 4 курсе я проходила практику в клинике детской челюстно-лицевой хирургии. В то время (примерно 1985 год) операцию хейлопластику делали без наркоза, под местной анестезией. Я присутствовала на этих операциях - работала цефалостатом - держала голову ребенка во время операции. И там я увидела, как оперируют небо, как делают защитные пластинки, как работает ортодонт. И вот тогда, я подумала про себя - вот было бы здорово быть ортодонтом в челюстно-лицевой хирургии. Окончив институт, я вернулась в Москву. И стала работать врачом-стоматологом. Я всегда хотела лечить только детей, детская стоматология была для меня в приоритете. После года в интернатуре мне необходимо было три года отработать диплом. И я дала себе слово - после "отработки" посутпать в ординатуру.
— Как вы пришли в профессию?
— По истечению четырех лет, я приехала в ЦНИИС к Виталию Владиславовичу Рогинскому. Он с сожалением развел руками и сказал,что в ортодонтии мест нет. Но он предложил пойти к нему, в хирургию:
"Приходите ко мне! Я сделаю из вас челюстно-лицевого хирурга! Вы будете оперировать: выполнять хейлопластики, уранопластики. У вас хорошая разница в возрасте с ведущим челюстно-лицевым хирургом, она вам передаст все свои навыки, я вас научу!"
Но я честно сказала ему: я уже четыре года работаю ортодонтом и так люблю свою специальность, что я буду искать место в ординатуре в другом месте.
Я ушла в Центральный институт повышения квалификации врачей. Спустя год, вдруг домой мне звонит Виталий Владиславович Рогинский и сообщает, что он открывает московский центр детской челюстно-лицевой хирургии и ему требуется ортодонт.
"Вы поразили меня своей верностью специальности и я предлагаю вам работать у нас!".
Моя студенческая мечта быть ортодонтом в детской челюстно-лицевой хирургии практически сбылась - я предупредила что мне еще год учится в ординатуре , Рогинский был готов ждать. Но пациентов уже стал присылать ко мне на кафедру.
"Вы поразили меня своей верностью специальности и я предлагаю вам работать у нас!".
Моя студенческая мечта быть ортодонтом в детской челюстно-лицевой хирургии практически сбылась - я предупредила что мне еще год учится в ординатуре , Рогинский был готов ждать. Но пациентов уже стал присылать ко мне на кафедру.
ЦНИИС и ЧЛХ
— Что для Вас было самым сложным?
— К моменту окончания ординатуры (91-93 гг.) в стране был хаос, полная разруха и не понимание что будет дальше. Но были и свои плюсы у этого времени - благодаря падению железного занавеса открылись совсем другие возможности: мы впервые увидели брекеты, появились световые материалы и лампы для работы с ними. Но главное что я осознавала - я буду работать там, где я мечтала! Рогинский привел меня в стационар, который в то время был просто в ужасающем состоянии: мой рабочий кабинет выглядел весьма печально: он был с неровными стенами, покрашенными глянцевой краской, на полу кое-как лежал стертый линолеум, у дверей были оторваны ручки, посреди кабинета стояла страшная стоматологическая установка серого болотного цвета УС-30 и было еще одно пустое помещение под зуботехническую лабораторию с грудой радиаторов посреди комнаты.
Я незадачливо озиралась, задавая себе вопрос: что мне с этим делать? Но глаза боятся, а руки делают. И я решила в это уныние хоть как-то вдохнуть глоток жизни и добавить позитивных красок. Практически все я покупала за свой счет. Бормашину я разобрала до болтиков, баллончиковыми красками я покрасила ее в белый цвет с сине-голубым декором, выкрасила я и сам кабинет, в холле повесили зеркала, таким образом, свое рабочее место я сделала сама.
Я незадачливо озиралась, задавая себе вопрос: что мне с этим делать? Но глаза боятся, а руки делают. И я решила в это уныние хоть как-то вдохнуть глоток жизни и добавить позитивных красок. Практически все я покупала за свой счет. Бормашину я разобрала до болтиков, баллончиковыми красками я покрасила ее в белый цвет с сине-голубым декором, выкрасила я и сам кабинет, в холле повесили зеркала, таким образом, свое рабочее место я сделала сама.
— Было ли желание все бросить к «чертовой бабушке»?
— Да, хотелось. Я была абсолютно одна: у меня не было зубного техника, медсестры, литературы, посоветоваться не с кем... Я заканчивала прием, открывала все модели, обрабатывала, складывала в сумку, приходила домой и включала телевизор, перед которым сидела и гнула лигатуры - делала крючки для пластинок, на следующий день везла все это обратно на работу. В субботу я варила пластмассу для пластинок, а в воскресенье я изготавливала аппараты, чтобы в понедельник мои дети пришли и смогли получить свои пластинки. Маникюра у меня не было никогда, руки всегда были в ссадинах. При всем при этом регулярно поступали предложения по работе в новые открывающиеся стоматологические центры, где были реализованы передовые технологии, где обещали платить большие деньги.
И знаете, что меня останавливало всегда? К тому моменту я уже сама была мамой. И находясь в отпуске по уходу за ребенком, я пришла с ним в его три месяца в больницу чтобы быстро пройти специалистов.
И знаете, что меня останавливало всегда? К тому моменту я уже сама была мамой. И находясь в отпуске по уходу за ребенком, я пришла с ним в его три месяца в больницу чтобы быстро пройти специалистов.
Я пришла со своим малышом, а на одном плече у меня плачет одна мама, на другом другая мама, тут же ко мне бегут мои дети с возгласами: "Наталия Валерьевна, мы так соскучились!". И мое сердце сжалось: если не я то кто?
Это было окончательное убеждение, что это мое. Для меня это был колоссальный опыт, благодаря которому теперь я умею делать абсолютно все.
— Сложно ли помогать людям?
— Нет, не сложно. Главное делать свое дело. Иногда простое человеческое "Спасибо" стоит очень дорогого.
— Сейчас для вас ваша работа – это что? Бывают ли моменты, когда вас покидает вдохновение (теряете веру в себя)?
— Я очень много времени посвятила написанию своей диссертации, приходилось ночевать на работе. В эту работу я вложила весь накопленный практический опыт за 25 лет работы с пациентами с расщелинами губы и неба, в этой работе были сделаны важные выводы о патологической функции языка, уточнён патогенез расщелины нёба, выявлены моторные нарушения у пациентов с этим диагнозом.
А дальше что? Ученики, аспиратны, соискатели, которым хочется передать весь аккумулированный опыт и знания. И знаете, когда руки падают? Когда приходит понимание, что им это не надо... им просто нужен диплом! Вот это опустошает. Стоматология - профессия коммерческая.
А дальше что? Ученики, аспиратны, соискатели, которым хочется передать весь аккумулированный опыт и знания. И знаете, когда руки падают? Когда приходит понимание, что им это не надо... им просто нужен диплом! Вот это опустошает. Стоматология - профессия коммерческая.
— Как вы отдыхаете от работы? Чем вы любите заниматься в свободное время?
— Как и в детстве - лыжи, коньки зимой. Летом - это дача. У меня папа уже в преклонном возрасте и ему требуется пребывание на свежем воздухе. Наша семья всегда любила путешествия, походы. И когда родителям еще позволяло здоровье мы все вместе исходили Камчатку, Байкал, Алтай, сплавлялись по горным рекам. Очень активный отдых!
— У вас уже взрослые дети?
— У меня есть сын и племянница, они учатся в медицинских учебных заведениях. Сын будет педиатром, а племянница занимается фундаментальной медициной.
— Как вы думаете, почему женщины не решаются рожать или оставлять (после родов) детей с расщелинами?
— Это эгоизм. "Мы завели ребенка", "Я хочу ребенка". Но крайне редко я слышу от женщины "Я хочу быть мамой". Моя мама мне говорила: "Родился ребенок - забудь что ты живешь для себя". Так что я считаю это эгоизмом.
— Какие советы вы можете дать женщинам, которые не знают, как им поступить, в момент, когда они узнали о расщелине у ребенка?
— Я консультирую беременных женщин, которые ждут ребенка с расщелиной. Нужна просветительская работа, показывать, объяснять, что в этом нет ничьей вины. Так бывает в жизни.
— Когда женщины ищут информацию о расщелинах, они вбивают в поисковиках «расщелина губы у знаменитостей». Есть ли среди ваших пациентов такие детки, которые повзрослев, стали успешными, знаменитыми?
— Многие мои пациенты добились очень многого, я считаю не обязательно же блистать на сцене, но каждый может добиться чего-то значимого в этой жизни! Независимо есть у него расщелина или нет.
— Вы руководите группой ординаторов, которые, возможно, пойдут по вашим стопам. Какое напутствие юным докторам вы бы дали?
— Всем своим ординатором я говорю примерно одно и тоже - они приходят студентами, уходят специалистами. Все они приходят с разным уровнем образования, с разным уровнем воспитания. Но я им говорю, доктора, возьмите свои дипломы о высшем образовании. Откройте и читайте: врач стоматолог. Так вот, помните, что первое что у вас там написано - это врач! А потом уже стоматолог-ортодонт и так далее. И я очень горжусь, что до кого-то это доходит.
— О чем вы мечтаете?
— Простые человеческие мечты: чтобы все были здоровы, чтобы подольше прожил отец, чтобы счастливо сложилась жизнь ребенка. Как руководитель отделения я мечтаю о том, чтобы для наших детей доставалось все самое лучшее. Трудности конечно есть, мы стараемся нивелировать все это, чтобы для родителей это было не заметно. И еще я очень хочу, чтобы в этой профессии оставались только те доктора, которым это действительно важно и нужно!
P.S. от автора блога
Не стану скрывать: мой ребенок наблюдается у Наталии Валерьевны. После переезда, выбирая ортодонта (в принципе, как и всегда, при выборе врача) хочется не только собрать информацию в интернете, но и составить личное мнение, пообщавшись вживую с человеком. Я была приятно удивлена открытостью, доброжелательностью доктора и искреннему желанию помочь маленькому пациенту. Попав с сыном в кабинет Наталии Валерьевны, я впервые смогла расслабить плечи и выдохнуть. Я просто поняла - мы в надежных руках. Так появилась моя, в какой-то степени амбициозная идея - познакомиться с доктором и познакомить читателей блога не просто с доктором, а с Человеком, который, как мне показалось, пришел в свою профессию совершенно не случайно.
Не стану скрывать: мой ребенок наблюдается у Наталии Валерьевны. После переезда, выбирая ортодонта (в принципе, как и всегда, при выборе врача) хочется не только собрать информацию в интернете, но и составить личное мнение, пообщавшись вживую с человеком. Я была приятно удивлена открытостью, доброжелательностью доктора и искреннему желанию помочь маленькому пациенту. Попав с сыном в кабинет Наталии Валерьевны, я впервые смогла расслабить плечи и выдохнуть. Я просто поняла - мы в надежных руках. Так появилась моя, в какой-то степени амбициозная идея - познакомиться с доктором и познакомить читателей блога не просто с доктором, а с Человеком, который, как мне показалось, пришел в свою профессию совершенно не случайно.
Хотите стать героями статьи? Присылайте свои истории и фото на youforlife@yandex.ru
